Широков Виктор Александрович - Случайное Обнажение, Или Торс В Желтой Рубашке
Виктор ШИРОКОВ
СЛУЧАЙНОЕ ОБНАЖЕНИЕ, ИЛИ ТОРС В ЖЕЛТОЙ РУБАШКЕ
Роман о любви в новеллах и стихопрозе
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Мне уже приходилось делиться вступительным словом к центонному
роману-хэппенингу "В другое время в другом месте", который оказался
любопытным дебютом В. М. Гордина. Следующим прозаическим шагом был
роман-коллаж "Шутка Приапа, или Обреченные смолоду". И вот сейчас читатель
может познакомиться с кругом минутных или более длительных сердечных
привязанностей его лирического героя.
Лао-Цзы заметил как-то, что нет большего несчастья, чем незнание
границы своей страсти. И Гордин попытался в меру своих литературных
способностей уменьшить это незнание не только для самого себя, но и для
тех, кто окажется способен ему сострадать и сочувствовать. Любовь подобна
кори, все переносят её обычно в детском возрасте, и чем позже она приходит,
тем опаснее протекает. Примечательно, что окружающие видят наружные
проявления в виде сыпи, но мало задумываются о внутренних страданиях
несчастного. Пуантилизм новоявленного прозаика снова заставляет вспомнить
его духовного учителя Казимира Малевича: "...живописец будет писать
женщину, будет создавать её образ, если не сможет удовлетвориться натурою.
Голодный мечтает о хороших обедах или хлебе насущном, художник эту мечту
изображает и как бы удовлетворяет себя". Те, кто читали первый роман
Гордина, знают, как тяжело он перенес отъезд его Музы, его Марианны
Петровны на ПМЖ в США, но не будь этого, мы бы не получили и трогательной
попытки самооправдания. Ведь в ошибке женщины всегда есть доля вины
мужчины.
Мне бы хотелось эту долю честно разделить с автором данного романа.
ДЕТИ БОГИНИ НИКТЫ
Все старшие классы школы № 41 города П. отправили на выходные в
дальние колхозы области убирать очередной несметный урожай, выкапывать
картошку и морковь. Морковь великолепно рифмуется со словом любовь, а она
же, как известно, не картошка, не выкинешь за окошко. Восьмиклассник Володя
был среди ехавших. Так получилось, что его разлучили с одноклассниками. Не
надо было опаздывать на погрузку, ему не хватило места в автобусе и сейчас
он ехал среди незнакомых старшеклассников в грузовой машине, обтянутой
брезентом наподобие фургона, специально оборудованном для перевозки людей.
В кузове были установлены скамейки. Рассевшись на них, школьники доехали до
речного вокзала, затем на трамвайчике их повезли к верховьям могучей
северной реки Ч. По берегам мелькали деревеньки с забавными названиями. Вот
только что миновали Чусовские Городки. Где-то неподалеку на дне
новообразованного П-ского моря находилась деревня Конец Гор - родина матери
Володи. Словно незримый град Китеж ушла она под воду по воле неутомимых
уральских тружеников, посланцев партии и правительства, героев послевоенных
сталинских пятилеток.
Трамвайчик легко резал темно-зеленый студень реки. Холмистые берега,
заросшие ельником и сосняком, редким кедрачом и пихтою, небрито отражались
в зеркальной неподвижности прибрежной воды. Огненно-желтое солнце медленно
уходило за горизонт. Говоря высоким штилем, в природе разлита была
первобытная тишина и какой-то особый покой, который можно искать
десятилетиями, не найти всю оставшуюся жизнь и, дай Бог, обрести за
мгновение до ухода из этого прекраснейшего из миров.
Впрочем, Володя не заходил столь далеко в философические изыскания; он
жил только настоящим и в данное время думал, как ему разыскать свой класс,
уехавший на автобусе и попавший, как оказалось, на другой трам
