Шишков Вячеслав - Алые Сугробы
Вячеслав Яковлевич ШИШКОВ
АЛЫЕ СУГРОБЫ
Рассказ
Естъ на свете такая диковинная страна, называется она - Беловодье. И
в песнях про нее поется, и в сказках сказывается. В Сибири она, за Сибирью
ли или еще где-то. Скрозь надо пройти степи, горы, вековечную тайгу, все
на восход, к солнцу, путь свой править, и, если счастье от рождения тебе
дадено, увидишь Беловодье самолично. Земли в ней тучные, дожди теплые,
солнышко благодатное, пшеница сама собою круглый год растет - ни пахать,
ни сеять, - яблоки, арбузы, виноград, а в цветистом большетравье без
конца, без счету стада пасутся - бери, владей. И эта страна никому не
принадлежит, в ней вся воля, вся правда искони живет, эта страна -
диковинная.
Молола бабка Афимья - безрукий солдат при медалях ей быдто сказывал:
"Беловодье под индийским царем живет".
Врет бабка Афимья, врет солдат: Беловодье - ничье, Беловодье - божье.
I
Когда-то, и не так давно, жили в селе Недокрытове два закадычных
друга, Афоня Недокрытов да Степан Недокрытов, так по селу и прозывались.
Оба в самом прыску, молодые, только по обличью не схожи.
Афоня - мужик как мужик, обыкновенный: запах от него крепкий, речь
нескладная, весь он какой-то белесый, точно из крупчатки с мякиной сляпан.
Степан же - угрюмый, черный, присадистый, голосом груб, взором грозен.
Афоня тихий, задумчивый, весь в мечте, весь в сказке. Степан - черту брат:
повстречается медведь-стервятник - хвать ножом, как пить даст. Степан
самый заправский охотник, медвежатник, Афоня же с дудочкой соловьев любил
ловить, а ружья боялся.
И этих-то разных по виду людей судьба скрутила вместе в тугой аркан,
вывела в чистое поле и, завязав глаза, стегнула кнутом мечты и отваги -
"иди!".
Дело случилось так.
- Ну, так вот, с богом, ребята, со Христом, - сказало все согласье
села Недокрытова. - Не жизнь нам здесь, а гроб. Эвот, поглядите-ка, что
покойников-то на погосте: крестов, что в лесу деревьев, сами понимать
должны. А земля наша - сквозь песок. А дождей который год нету, сами
знаете... Чистая смерть, господи помилуй...
- Еще вот что, ребята, - сказал староста Нефед, ласково посматривая
на Афоню со Степаном из-под широкополой жеваной шляпы. - Ежели найдете
Беловодье, век не забудем вас. Ей-бо... переселимся и работать не
дозволим: сидите себе дома на печи, милуйтесь с хозяйками да малину с
медом кушайте. Ей-бо!
Поклонились путники всему согласию в ноги, помолились на церковь, на
родительские могилы, вскочили в седла и - в дорогу.
Степан еще раз попросил мужиков:
- Не забывайте баб-то наших. В случае чего так...
- С богом! Езжай без сумленья. Сказано - поможем.
Их жены разливались слезами, выли ребятишки.
Мать Афони, сморщенная, маленькая, прытко бежала за сыном,
заглядывала в лицо ему, стараясь улыбаться, но глаза захлебывались горем,
в глазах качался, вянул белый свет.
- Буди благословение мое... буди благословение...
- Не плачь, мамушка, брось... Ох, и сказок я тебе расчудесных
привезу.
Долго крестила иссохшая старая рука взвившуюся на дороге пыль.
Поворот, пригорок - и всадников не стало.
II
Сначала в седле тряслись, потом на пароходе Волгой плыли - вот так
река! До чугунки добрались - как пошли отмахивать да как пошли крутить,
Урал - вот так это горы! А там и Сибирь - плоская, ровная, а дальше опять
река, да не река, речища - Обь... А за речищей опять горы начались, не
горы, а горищи - сам Алтай! Господи помилуй, господи помилуй, этакие
чудеса на свете есть.
- Куда же это ваш путь принадлежит? - спросил их
