Шишков Вячеслав - Краля
Вячеслав Яковлевич ШИШКОВ
КРАЛЯ
Рассказ
I
Стоял октябрь. Погода направилась свежая, тихая.
Солнце так же ярко светило, но уже не было в лучах его прежней ласки.
Бодрящим, трезвым оком созерцало оно слегка застывшую землю. Поседели
травы. Подернулись лужи и болота тонким стеклом молодого ледка. Опал лист
на кустах и деревьях. Рассветы стали туманны, задумчивы утра,
тревожно-чутки дни, угрюмы ночи.
А вверху, по поднебесью, лишь выглянет солнце, тянулись к югу
длинными колеблющимися углами запоздавшие журавли, торопясь от грядущих
бурь и непогод в теплые страны, туда, где солнце еще не состарилось, где
сверкают тихие реки да зеленеют мягкие бархатистые луга. Летят, курлыкают
тоскующими голосами... Скорей, скорей...
Грустят ли, покидая север, радуются ли, стремясь в неведомые страны,
- как угадать?
Лишь человек, прикованный неволей к земле, провожает их
благословляющим взором; только щемящая тоска вдруг схватит его за сердце,
а глаза нет-нет да и заволокутся слезой.
И загрустит человек, что нет у него крыльев.
Темным вечером, по шершавой, с глубокими застывшими колеями дороге
ехали купец Аршинин да еще доктор Шер.
Торопились скорей добраться до города, опасаясь, как бы не вспыхнуло
вновь в небе солнце и не растопило подстывшую грязь.
Сибирские дороги длинные - едешь сутки, едешь другие, третьи, а конца
пути все не видать.
Купец был тучный, рассудительный, видавший виды, с большебородым
ликом и веселыми, чуть-чуть наглыми глазами. Доктор - худощавый, подвижной
и нервный, с растерянным взглядом больших черных глаз, безбородый.
- Скоро? - рявкнул купец.
Ямщик пощупал глазами тьму и хрипло ответил:
- Кажись, надо быть скоро... Быдто недалече...
И, быстро вскинув вверх руку, он браво зыкнул:
- Дела-а-й!..
Лошаденки боязливо покосились на кнут, проворней засеменили, и
тарантас заскакал по замерзшим комьям грязи.
Темень висела кругом; но вот мигнул и опять погас огонек, а за ним
мигнул другой, мигнул третий...
- Деревня?
- Она самая...
Всем вдруг стало весело.
Доктор закурил папиросу, а купец сказал:
- Жарь на земскую...
Когда лошади поплелись тише, ямщик обернулся к седокам:
- Ох, там и краля есть... Солдаточка...
Доктор торопливо затянулся папироской, улыбнулся самому себе и
переспросил:
- Краля?
- И-и-и... прямо мед...
Купец икнул на ухабе и сказал чуть-чуть насмешливо, обратясь к
доктору:
- Вот бы вам, Федор Федорыч, в экономочки кралю-то подсортовать. А?..
Хе-хе-хе... Вы вот все ищете подходящего резону, да на путную натакаться
не можете.
Доктор не ответил.
- Ведь жениться на барышне не думаешь? - спросил купец, переходя
вдруг на "ты": с ним случалось это часто. - Ну вот. Да оно и лучше.
Возьми-ка, брат, крестьяночку. На подходящую натакаешься - как собака
привяжется. Чего тебе - кровь здоровая, щеки румяные... Хе-хе-хе...
Слышите? - И деловито добавил: - Только надо поприглядеться - как бы не
тово... не этово...
Опять не ответил доктор.
- А звать ее Авдокея Ивановна, - сказал ямщик, видимо, прислушиваясь
одним ухом к разговору, и, ошпарив тройку, вновь гикнул не своим голосом:
- Де-е-лай!..
Лошади птицами взлетели на пригорок, спустились, опять взлетели и,
врезавшись в улицу села, понеслись по гладкой, словно выстланной дороге. У
церкви сиротливо мерцал одинокий фонарь да еще здание школы светилось
огнями. Было часов восемь вечера.
- А вот и земская...
К подъехавшей тройке подбежал дежурный десятский с фонарем и, сняв
шапку, спросил:
- Лошадок прикажете али как?..
Фона
