Шкловский Виктор - Письма Внуку
В. Шкловский
Письма внуку
Вступительная заметка и публикация Н. Шкловского-Корди, комментарии Н.
Бялосинской
Я не сомневался, что этими письмами надо будет делиться, хотя и был
"любимым и единственным" внуком, - дед Виктор Борисович Шкловский явно
обращался не только ко мне. Остается льстить себе, что был хотя бы поводом для
его творчества - "непрерывного и отрывистого, как искра". По-настоящему в мире
он любил себя во вдохновении - и это было сильное впечатление, когда его
захватывала эта "вьюга".
Вообще, отношения литературы и жизни для Шкловского были необычными:
казалось, он, как водитель, следит через лобовое стекло за потоком своего
сознания и только временами бросает острые взгляды в зеркальце заднего вида,
где течет действительность. В ней Шкловский успевал очень многое заметить и
дал членораздельные имена событиям, которые при пристальном наблюдении
слипались в невнятный комок. А он, камнем падая через революцию, сталинщину,
"оттепель" и новое закручивание гаек, оставался "камнем, светящим фонарем", и
не выпускающим фонарь, и честно описывающим пейзаж. С пейзажа он начинает
почти в каждом письме, напрягая зрение, чтобы увидеть странное (чтобы
свершилось "остранение"). Эти рефрены "несходства сходного" и краткая
членораздельность оказываются ярким стилем и в письмах, литературные
достоинства которых, уж конечно, зависели не от адресата.
В этих письмах много размышлений о литературной работе, впечатлений от
встреч и поездок, которыми в старости его неожиданно одарила поздняя, но
настойчивая волна славы на Западе. "Идиоты, -обращался он к поклонникам,
собравшимся посмотреть на ископаемого основоположника Формальной школы,
знающим раннего Шкловского и не внемлющим его новым соображениям, - я -
"поздний Шкловский", и у меня нет еще 20-ти лет ждать, пока вы поумнеете".
Есть здесь и очень откровенная и некокетливая самооценка.
Но, наверное, самое главное, из-за чего я предлагаю вам прочитать эти
письма, - это особый мотив открытой любви, как бы сказать, написанной
"открытым цветом" радости и доверия. Такое может быть только в хорошей
литературе - а в жизни всегда замазано какими-нибудь пустяками. Когда я
перечитываю эти письма, у меня голова кружится от любви старого человека - к
жизни - своей - уходящей, но обновляющейся и столь желанной. Может быть, и
ростовщик в "Портрете" Гоголя так же по-человечески жаждал остаться и еще
побыть в этой жизни, где потерял столько времени зря, собирая "пиастры".
Гоголь тут "влез" не случайно; я повторяю, что Шкловский больше всего на свете
любил свое вдохновение и к нему обращался и из грусти, и из радости. И Гоголя,
который, умирая, воскликнул: "Окно...! Лестницу...!", он видел восходящим в
небеса.
Виктор Борисович не увидал ни "перестройки", ни Интернета - но был всегда
готов к тому, что новое подхватит его на крыло - и он его узнает и не предаст.
Как Одиссей в 7-м круге дантовского "Ада", он взывает к нам:
Тот малый срок, пока еще не спят земные чувства,
Их остаток скудный отдайте постиженью новизны...
Но познать ее можно, только зная себя, определив себя в мире. Именно этому
посвящено почти каждое письмо, и это я дарю вам - на счастье, которое вы,
может быть, не успели или не смогли ощутить со своими близкими. Ведь каждый из
нас - внук или внучка, а значит, именно вам писал Виктор Борисович Шкловский.
Благодарю Екатерину Бианки за неоценимую помощь в расшифровке писем.
Письма печатаются в пунктуации подлинника.
Н. Е. Шкловский-Корди - заслуженн
