Шленский Александр - Вяленый Пидор
АЛЕКСАНДР ШЛЕНСКИЙ
ВЯЛЕНЫЙ ПИДОР
Эту солнечную взвесь
С тонких пальцев не уронит
Здесь тебя никто не тронет
Здесь тебя никто не тронет
Здесь…
Юлия Рафаэльевна
Во многой мудрости много печали, и умножающий познание умножает скорбь.
Царь Соломон
Стою на асфальте, в лыжи обутый,
То ли лыжи не едут, то ли я ебанутый…
Народное творчество
Погожим октябрьским ранним вечером студент медицинского института Миша Шляфирнер вышел со стадиона «Буревестник», окончив занятия по физкультуре. Из трех часов занятий первый час был посвящен обязательной разминке, прыжкам в длину с разбега в яму с влажным песком, отжиманиям от асфальта на счет, подтягиванию на перекладине и бегу с ускорениями.
Зато в течение двух оставшихся часов ребята всласть, до изнеможения пинали тугой футбольный мяч и гоняли его по огромному стадиону, залитому косыми лучами октябрьского солнца. Часть ребят осталась на стадионе, ожидая своего тренера: у них по расписанию была тренировка по легкой атлетике.
Это были спортсмены, для которых побегать на обычном занятии по физкультуре было не более утомительно, чем прочим студентам сбегать в пивную. Побегав на благо физкультуры, эти крепыши собирались теперь побегать во славу советского спорта.
Остальные студенты ушли в раздевалку, залезли под сомнительный душ, температура которого не располагала ни к одной лишней секунде стояния под ним, оделись, и распрощавшись, разбрелись со стадиона, кто домой, а кто в общежитие, заменявшее им дом. Первых ждал дома родительский борщ и гречневая каша с мясной поджаркой, а вторых – вечные студенческие бутерброды, неизменный чай из плохо отмытой кружки, а ближе к вечеру кое что и покрепче. Однако студент второкурсник Михаил Шляфирнер, поступивший в институт с первой попытки, был образцовым юношей из интеллигентной семьи, и в свои восемнадцать лет ни разу не пробовал напитка крепче жигулевского пива.
Миша шел по улице, направляясь к пивной, расположенной неподалеку, и высокая стена стадиона оставалась все дальше позади, становясь все ниже и открывая все больше прозрачного, бархатно голубого темнеющего неба, в котором уже почесывались, просыпаясь, невидимые пока звезды. Заходящее, но еще довольно яркое, по осеннему бледное солнце неожиданно бочком залезло за край далекой стены стадиона, словно играя с Мишей в прятки, и тотчас от стены вдоль улицы пролегла нескончаемо длинная густая тень, как молчаливый авангард подступавших сумерек.
Несмотря на быстро потемневший асфальт под ногами, Мише казалось, что на улице еще вполне светло, потому что небо было ясное, а воздух чистый и прозрачный. После муторного дождливого сентября с его ватно марлевыми туманами и грустным заплаканным небом, октябрь был чист и прозрачен, как ледяная сосулька под крышей.
Правда, не такой холодный, как сосулька. Нет, пожалуй, сосулька тут совсем ни при чем. Октябрь был прозрачный, чистый и холодный, как жигулевское пиво, которого Миша собирался попить, чтобы восстановить водный баланс своего молодого организма, потерявшего с потом значительное количество жидкости.
Миша шел, едва заметно прихрамывая, у него немного ныла левая нога – видимо слегка потянул сухожилие. Тем не менее, юноша ощущал бодрость и приятную усталость во всем теле и чувствовал себя гораздо лучше, чем утром, после обязательной политинформации, на которой освещались детали международной политики Советского Союза и конечно же роль лично Леонида Ильича Брежнева в развитии социализма и сохранении мира на планете.
Когда на политинформациях и на комсомольских
