Шленский Александр - Желание, Опыт И Счастье
Александр Шленский
Желание, опыт и счастье
Поздняя ночь, а мне что-то все не спится. Сна ни в одном глазу. В моей
комнате полумрак, тихонько играет цифровая музыка, помаргивают огоньки
эквалайзера, мерцает монитор, я сижу за компьютером совершенно один.
Впрочем, я уже давно один, и поэтому привык. Иногда за окном слышен шорох и
фырчание проезжающей машины, и сквозь оконные жалюзи в комнату на мгновение
врываются осколки света ее фар. А затем в комнате вновь сгущается полумрак и
тишина, которую лишь слегка разгоняют чуть слышные звуки джаза. Когда я
засыпаю в ночные часы, мир засыпает вместе со мной, а сейчас я не сплю, и
мир тоже не спит. Я сижу за компьютером и перечитываю свое творение под
названием "Желание, опыт и счастье", написанное высоким штилем, в подражание
мыслителям древности, по какому-то неведомому внутреннему позыву. Что-то
необычное происходит в мире ночью, когда не спишь, и в такт с этими
неведомыми и странными событиями, о которых я ничего не знаю, струится поток
моего сознания. Какие-то мысли подступают, специальные ночные мысли; днем
таких обычно не бывает. Днем все мысли - по делу, и только ночью голова
вдруг начинает мыслить просто так, сама для себя. А ведь когда-то, очень
давно, а может и не так давно, в советское время, эта роскошь - думать для
себя, а не по делу - была доступна и днем. Зато не было доступно многое
другое. Наверное, все вместе никогда не бывает доступно. Мысли подступают
все сильнее, и вдруг вспорхнув, как стая птиц, вырываются наружу, мечутся по
комнате, и внезапно найдя выход, устремляются в бескрайний мир - там стая
рассыпается, и каждая мысль улетает далеко-далеко от других. Ночью мир
почему-то видится совсем иначе, чем днем. Днем видишь только наружную часть
мира, и то не всю, а только его маленькие, наиболее употребительные части, и
эти замызганные от частого употребления кусочки реальности всегда и везде
однаковы, как тщательно подстриженные колючие кусты, которых в Далласе пруд
пруди. Днем видишь и думаешь только о том, что нужно увидеть и обдумать.
Ночью - совсем другое дело: мысленный взор пытается охватить весь мир
изнутри, чтобы понять, что происходит с этим миром, да и с собой самим, со
всей своей жизнью. Однажды я где-то услышал такое выражение: "бухгалтерия
души". Видимо, и моя душа по ночам пытается щелкать костяшками, подсчитать
дебет с кредитом. Наверное, она имеет на это право, а значит и мешать ей не
стоит. Да и почему бы ей этого не делать? Уединение к этому весьма
предрасполагает. Ведь я - отшельник современного типа - днем сижу в кьюбикле
(это такая клетка из перегородок размером два на два, в которую сажают
программистов) и редко общаюсь с кем-либо кроме своего компьютера, локальной
сети и Интернета. Ночью сижу в клетке побольше, которую бывшие русские,
разучившиеся нормально говорить по-русски и не научившиеся толком говорить
по-английски, называют уродливым словом "однобедрумный апартмент". Одинокая
размеренная жизнь в огромном трудовом лагере с усиленным питанием и
повышенным комфортом под названием Соединенные Штаты Америки. Для меня
Америка - это келья дневная, два на два, и келья ночная, побольше, в обеих
стоит по компьютеру. Можно сказать, почти монашеская жизнь, только вместо
схоластических упражнений - системный анализ и программирование. Здесь, в
чужой стране, язык которой я еще не успел толком освоить, с людьми
неизмеримо далекими от меня по своим понятиям и образу жизни, я - не просто
компьютерный монах, я действ
