Шмуклер Юлия - Рассказы
Юлия Шмуклер
Рассказы
ОБ АВТОРЕ
Родилась в 1936 г. в городе Днепропетровске, на Украине. С 1938 г. жила
в Москве. Окончила Московский институт железнодорожного транспорта. Защитила
диссертацию на тему "Методы статистической физики в задачах коллективного
поведения автоматов". В Израиль прибыла в ноябре 1972 г.
В настоящее время работает в Тель-Авивском Университете.
ЧУДО
Однажды Бог явился мне и сотворил чудо. Конечно, как-то трудно
представить себе, чтобы столь грозный, мстительный, со всклокоченными
сединами старец, каким является Адонай (в Библии его имя заменено двумя
почтительными черточками) мог заинтересоваться такими пустяками, как
четырехлетняя девочка в детском саду при картонажной фабрике имени Розы
Люксембург. Тем не менее, чудо произошло; мне остается только рассказать о
нем, честно и правдиво, чтобы другие тоже могли надеяться; а кроме того -
для учета, ибо чудес-то настоящих - раз, два, и обчелся, а мое, между
прочим, не из худших.
Род мой со стороны отца был великолепен.
Прадед, реб Бенци, управлял имениями польского графа, так и хочется
сказать - Потоцкого. Суть, конечно, не в Потоцком, а в том, что реб Бенци
управлял имением один, руководствуясь в основном библией и талмудом, и держа
в голове двойную бухгалтерию, дебет-кредит, а также все, что могло
понадобиться впредь. По нынешним понятиям, на это потребовался бы небольшой
главк с райкомом впридачу, и через пару лет Потоцкий ходил бы с шапкой по
вагонам. Реб же Бенци, как крупный администратор, не только умножил чужие
богатства, но и себя не забыл, - потому что добрые дела требуют денег, а
реб Бенци любил делать добрые дела.
Каждый, кто хотел есть, мог зайти в его дом и сесть за общий стол.
Каждый, кто нуждался, мог попросить у него денег и получить их. Он давал
приданое бедным, но добродетельным девушкам, содержал вдов и сирот и платил
за их обучение (сирот, разумеется).
Поэтому известен он был как "святой реб Бенци", и через полвека после
его смерти, на семинаре по расширению возможностей автоматов (бывает такое),
совершенно православного вида гражданин, уставший от тягомотины, которую нес
докладчик, спросил меня: "Правда, что у тебя дед был святой?". И я ответила:
"Правда".
Это память о реб Бенци таинственными и окольными путями добралась из
местечка Мосейки за тысячи верст в напыщенное и бездарное здание, где все
ревностно расширяли свои возможности, и зеленым огоньком зажглась у моей
груди.
Деньги свои реб Бенци практически роздал, и сын его, реб Эля, мой дед,
был мечтатель, композитор и музыкант. Главная страсть его жизни горела в
коричнево-золотом теле скрипки, на которой он выучился играть самоучкой - и
играл так, что из всех, самых отдаленных местечек, собирались евреи и
плакали, слушая его. Заправляла домом бобе Фрейде, его жена, здоровенная и
очень серьезная женщина, и она-то родила моего отца, который был совсем уж
ни на кого не похож.
В восемь месяцев он пошел, в два года - скакал верхом, в три - поехал
на корове, держась за рога. Корова с перепугу понеслась в хлев и изо всей
силы трахнула отца о низкую притолоку. Бобе Фрейде осмотрела его, выпорола,
когда он пришел в себя, вожжами, запрягла коня и, гикая, сама отвезла сына к
доктору - у мальчика была сломана рука. Коня бобе Фрейде загнала - так она
торопилась.
В пять лет отец упал в колодец, в десять - один, зимней ночью, стоя в
широких розвальнях и нахлестывая обезумевшую лошадь, ускакал от стаи волков,
бросив им шапку и рукавицы. Если бы лошадь сп
