Библиотека в кармане -русские авторы

         

Шурыгин Владислав - Письма Мертвого Капитана


ВЛАДИСЛАВ ШУРЫГИН
ПИСЬМА МЕРТВОГО КАПИТАНА
ДОПРОС
Кудрявцев был свежий лейтенант.
Предыдущие двадцать два года его жизни пролетели в треугольнике Арбат -
Лефортово - Сочи. В квартире на Арбате он жил. В Лефортово располагался
институт военных переводчиков, который он закончил с отличием. А в Сочи был
санаторий имени Ворошилова, куда Кудрявце вместе с матерью и отцом
-генералом одного из управлений Генштаба выезжал на отдых.
И потому, теперь он с упоением впитывал чумной мир войны. Все для него
здесь было новым. И "майонезная" грязь, намертво въедавшаяся в форму, и
размерянный, накатанный за тысячи лет быт войны - кочевья, движения. И даже
сам ее воздух - коктейль солярового чада, кислого боевого железа, порохового
нагара и дыма от вечно сырых дров - пьянил его, кружил голову незнакомым
ощущением какой-то первобытной свободы.
У Кудрявцева, втайне от всех сочинявшего стихи, был даже свой образный
ряд. Люди вокруг него, напоминали ему заготовки из металла. Вечно
зачуханная, робкая пехота была похожа на старые ржавые гвозди, толстый
зампотех Вознюк напоминал чугунную, маслянистую чушку. Начштаба генерал
Суровикин, пунктуальный и невозмутимый, ассоциировался с блестящим
никелированным сверлом. Начальник разведки Маринин, которого он просто
боготворил, был похож на совершенный старинный кованый клинок. Себе самому
он казался стальной струной, которая звенела на ветрах войны...
Кудрявцев старался быть подчеркнуто аккуратным. Купленный отцом перед
отъездом в командировку добротный теплый камуфляж и "берцы" на меху, он
каждый вечер терпеливо отмывал от ханкалинской грязи, что бы утром выйти на
развод в чистой форме.
Каждое утро он ревниво оглядывал себя в зеркале "кунга", в котором жил.
Из зеркала на него смотрел худощавый, цыганистый (спасибо деду!) брюнет, с
тонкой ниткой редких юношеских усов. Его раздражал слишком свежий - "с ноля"
собственный вид. Ему хотелось выглядеть как Маринин, чей выцветший до
белизны "горник", растоптанные легкие "берцы" и, видавший виды, рыжий
"верблюжий" свитер, безошибочно выдавали в нем настоящего разведчика, "пса
войны".
Кудрявцев даже невзначай поинтересовался у старшины роты охраны, долго
ли "протянет" его "комок", а то, мол, может быть, стоит новый заказать в
Москве? Ответ его огорошил. Старшина, пожилой прапорщик армянин "успокоил",
сказав, что такой доброй форме года два сносу не будет, а, учитывая, что в
командировку лейтенант прилетел максимум месяца на четыре, то и вообще,
вернется домой "как в новом"...
Эта собственная "новость" была главным мучителем Кудрявцева. Ему
хотелось чувствовать себя зрелым и опытным, снисходительным и сильным. Ему
хотелось, что бы "ржавая" пехота встречала его тем же почтительным
уважением, которым она встречала и провожала хмурых "спецназеров" "грушной"
бригады. Поэтому он не любил, когда его называли по званию. Обращение
"товарищ лейтенант" только подчеркивало его неопытность и наивность. Куда
значительнее и лучше звучало обращение по фамилии.
Для повышения собственной "боевитости" он даже выменял у одного,
возвращающегося домой, десантного капитана его старый "разгрузник". Запавший
на новенький японский плейер, капитан, наверное, посчитал Кудрявцева полным
идиотом, когда тот предложил ему махнуть плейер на старый, затертый,
латанный разгрузочный жилет. Но Олегу было все равно, что подумает о нем
капитан.
Зато он стал обладателем настоящего боевого "разгрузника", в нагрузку к
которому, расчувствовавшийся десантник, отдал





Содержание раздела