Щаранский Натан Борисович - Не Убоюсь Зла
Натан Борисович Щаранский
Не убоюсь зла
Моей матери и моей Авитали
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Эту книгу я начал писать сразу же после освобождения, и писал в течение
года, стараясь не упустить ни одной де-тали. Я спешил рассказать о тех, кого
оставил в ГУЛАГе, и поделиться опытом с теми, кто еще может там оказаться.
Однако через несколько месяцев я понял, что есть и другая причина,
побуждающая меня работать над книгой: с каждой новой страницей я
освобождался от гру-за прошлого, от необходимости держать в себе все эти
бесчисленные допросы, карцеры и голодовки.
"Как ты можешь помнить содержание допросов девяти-летней давности?" --
поражались друзья. Но все было про-сто: факты, которые я описывал в книге, в
течение девя-ти лет были единственным содержанием моей жизни. Они мысленно
повторялись, перебирались, продумывались, анализировались в тишине тюремного
карцера тысячи раз. По ним я вновь и вновь выверял свой путь в потемках
ГУЛАГа. Через год, дописав последнюю страницу, я почув-ствовал, что
наконец-то могу вздохнуть свободно и... на-чать забывать.
В несколько сокращенном варианте книга была опубли-кована в США, а
затем еще в восьми странах. "Американ-цы не станут читать двести страниц
допросов", -- ска-зал мне издатель. И он, скорее всего, был прав. Тем не
ме-нее в русском издании я решил сохранить полный текст. Ведь в Советском
Союзе для многих вся жизнь -- непре-рывный мысленный диалог с КГБ...
Увы, тогда русский вариант так и остался недорабо-танным -- прошлое уже
не давило на меня, и я не спешил к нему возвращаться. Новая жизнь, новые
проблемы за-хватили меня...
Ситуация, между тем, менялась стремительно. И ког-да год назад мне
вдруг предложили опубликовать свои вос-поминания в СССР, я снова загорелся.
Достал из шкафа изрядно запылившуюся рукопись и пригласил своего старого
приятеля поэта Бориса Камянова помочь мне отре-дактировать книгу.
Но что это? Откуда постоянная "зацикленноcть" на самом себе, на том,
что я сказал и что подумал, откуда такой самодовольный тон? Мы принялись
было истреб-лять его, но вскоре поняли, что это невозможно: он --
не-отъемлемая часть самой книги. Ведь в ней ничего не при-думано --
перечитывая рукопись, я сразу же вспоминал и допросы, и полузабытую тюремную
хронику. Просто те-перь, спустя пять лет, я уже "остыл" и мог снисходительно
глядеть на себя, только что вырвавшегося из ГУЛАГа и преисполненного
сознанием победы. Что ж, навер-ное, сегодня я написал бы о тех событиях
иначе.
Почти закончив редактирование русского текста, я вновь отложил его в
сторону. Проблемы сегодняшней жиз-ни -- приезд и абсорбция сотен тысяч
евреев из СССР -- потребовали от меня прервать занятия литературой.
Тем временем КГБ начал стремительно возвращаться на политическую арену.
События в СССР последнего вре-мени показали, что борьба вовсе не окончена,
что, скорее всего, она впереди. И я вспомнил о первоначальной цели книги:
поделиться опытом с теми, кто еще может ока-заться лицом к лицу с Комитетом
государственной без-опасности. Вспомнил и быстро, в несколько дней,
закон-чил работу, которую затягивал годами.
Советская империя разваливается, и сама жизнь дает ответ на вопрос,
который я так часто задавал себе в тюрьме: для чего КГБ затрачивает столько
сил и средств на подавление каждого инакомыслящего? Ведь власти вели себя
так, словно даже один, изолированный от всего мира, но несломленный
диссидент представляет смертельную опасность для всей системы.
Действительность оправда
