Щелоков Александр - Чеченский Разлом
АЛЕКСАНДР ЩЕЛОКОВ
ЧЕЧЕНСКИЙ РАЗЛОМ
Аннотация
Офицерам и солдатам, их матерям и отцам, живым и мертвым, всем, кого опалила своим огнем война, посвящается эта книга.
«Собственно „триллерская“ составляющая у профессионального военного Щелокова очень неплохая, но роман все таки глубже, честнее, важнее и говорит о самом больном — без гнева, пристрастия, взвешенно и откровенно»
«Книжное обозрение» 18 марта 2002 г.
Офицерам и солдатам, их матерям и отцам,
живым и мертвым, всем, кого опалила своим
огнем война, посвящается эта книга.
— Ряхин, притормози на углу Масловки.
— Чо так? — Ряхин мужик простой, бесхитростный, кто то вдолбил ему в дурью башку суворовский принцип, что каждый солдат должен знать свой маневр, и он всегда лезет к старшим с вопросами, даже тогда когда лучше смолчать.
— Ты рули, рули, — недовольно буркнул лейтенант Валидуб, — все вопросы потом.
Ряхин обиженно насупился и ударил по тормозам. Завизжали, запели шины, дымясь на асфальте. Пассажиров в машине качнуло.
— Здесь встать?
— Здесь, будь ты неладен. Что так тормозишь резко? — Валидуб злился, и Ряхин довольно улыбнулся в рыжие усы, благо пассажиры, сидевшие позади, не видели выражения его лица.
Валидуб увалисто вылез из машины. Поманил в открытую дверь за собой сержанта Лысова, и они вдвоем направились к месту, где торговали астраханскими арбузами.
Огромная куча темно зеленых с черными полосами плодов лежала запертая в железном решетчатом ящике. Возле неё стояли два азербайджанца — молодые крепкие парни, усатые и горбоносые.
— Как у вас тут с общественным порядком? — спросил лейтенант Валидуб, подходя. Он остановился, расставил ноги на ширину плеч и стал выразительно помахивать «демократизатором» — резиновой дубинкой длинной и толстой. — Никто вас не обижает?
— Никто, начальник, — продавец, который выглядел постарше, заискивающе улыбнулся.
— Вот и отлично, ребята. Если что — прямо ко мне. — Валидуб пристукнул дубинкой по прутьям арбузной клетки. Металл глухо застонал от тяжелого удара. — А сейчас выбери пару «шариков». Вот этот и этот.
Пусть твой напарник отнесет к машине.
Младший сержант Лысов, стоявший за спиной Валидуба, лыбился. Ну, лейтенант! Ну, хват! В случае чего лопнешь, а ничего противозаконного не докажешь. Азер сам предложил арбузы, сам донес до машины, сам уложил их в багажник.
Что поделаешь — уважают милицию торговцы. Хорошо знают, кто их защищает и бережет.
Когда «ментовоз» — белый «Мерседес» с синими номерами и буквами «ПГ» на бортах и крышке багажника скрылся из виду, азербайджанец, сам оттащивший и загрузивший товар в машину, вслух выругался и смачно сплюнул на асфальт.
— Гёт вере, вере… Слушай, Рустам, надо взять два три арбуза и вколоть туда шприцем дзентрию…
— А, Керим, лучше холер или спилис. Где я тебе дзентрию достану?
— Да здравствует мир во всем мире, — сказал Керим, — и холер на московский милиций!
Оба понимающе рассмеялись.
— Ряхин, — сказал Валидуб, когда машина тронулась. — Гони на Писцовую. Надо один адресочек проверить.
Лысов скрыл улыбку. Он знал: лейтенант навещает на дому проститутку Люсю Макухину, с которой схлестнулся во время одной из облав на «ночных бабочек» столицы, и теперь поддерживает с ней постоянную связь.
Когда машина остановилась, Валидуб вынул из багажника самый крупный арбуз.
— Остальное вам, мужики. Пока!
Вечером свои торговые владения объезжал хозяин арбузной торговли Джабраил Мамедов крутой бакинский авторитет, глубоко пустивший корни в московскую почву и прижившийся здесь. Торговец Керим дол
