Щепетнев Василий - Черная Охота
Василий Щепетнев
Черная охота
12 августа.
Канцелярская скрепка отогнутым концом царапнула бумагу.
- "Оптимальные издержки - пять единиц", - продекламировал торжественно
Советник. - Что скажешь?
- Малахов учтен? - Куратор наполнил минералкой стакан.
- Ну-ка... - Советник пробежал глазами две страницы распечатки. - Да,
включая Малахова.
- Не уложатся, - Куратор набрал воду в рот, помедлил, перекатывая
нарзан от щеки к щеке и, наконец, проглотил.
- Планировал Сынок, а он обычно считает точно, - возразил Советник.
- Э! Планировать все горазды, - Куратор отставил стакан. На запотевших
стенках отпечатались подушечки пальцев - тонких, нервных. - Хочешь пари:
прихватят минимум одного лишнего.
- Идет, - Советник достал чистый лист. - С проигравшего бутылка
шотландского. А насчет камушков как? Найдут?
- Что камушки! Пустяк, безделица... Надо будет - своих подсыпем, -
Куратор начертил пять прямоугольников и в первый бисерным почерком вписал:
"Малахов А.Б. Ликвидирован 26.07.".
16 августа.
Трава колола подошвы. Грубая кожа, а чувствует.
Петров спустился к реке. Мягкий ил подался, заструился меж пальцев.
Шаг, другой - и вода подступила к лицу. Прозрачная: видно, как пескари
снуют в глубине, тычутся в щиколотки.
Славно-то как! Он оттолкнулся, выбрался на середину реки и лег на
спину, предоставляя течению нести себя. Солнце выглянуло из-за облачка и
ударило в глаза ярко, безжалостно. Надо перевернуться, да лень. Проще
закрыть глаза. Усманка, Дон, Азовское море. Черное... Далеко, До обеда не
доплыть.
- Какая гадость! - Вера возмущенно смотрела на сына. - Никита, ты отец
или кто? Скажи ему, чтоб не таскал всякую мерзость в дом.
- И вовсе не гадость, а опарыши. Замечательная наживка, - Антон
хладнокровно забрал у матери майонезную баночку. - Смотри, какие толстые,
жирные!
- Замолчи, а то меня стошнит!
- Ухожу, ухожу, - и вышел на крыльцо.
Из соседней хижины выбежал черный котенок.
- Багир, Багир, иди сюда! - поманил Антон. - Рыбки дам!
Котенок подскочил резво, потерся о ноги.
- Держи! - серебряная уклейка упала на ступеньку. Багир прижал рыбу
лапой и стал раздирать мелкими острыми зубами.
17 августа.
Не рассчитал, кончились червяки, подчистую.
Антон перевернул жестянку, поковырялся в земляных комочках. Бесполезно.
И попросить не у кого: сюда, на Тихий омут, редко ходят.
Он оставил удочку на берегу, вошел в лес. Муравейник сыскать надо,
яичек набрать. Ого! Из пня, из самого центра, торчит нож - отличный, такой
и по охотничьему билету не купишь. Тень от рукоятки падает на какие-то
закорючки... Часы солнечные устроил кто-то да и забыл.
Антон вытащил нож, померил лезвие. Годится. Спрятать придется, а то
отец отберет.
Путь назад отыскался не сразу, и, когда Антон, наконец, вышел на берег,
рыбацкий азарт спал. Словно в насмешку рядом с банкой разлегся наглый
длинный червяк. Как извивается! Ничего, крючок не разогнешь!
Полчаса Антон ждал, пока не понял - ушла рыба. Закинуть в последний
раз, наудачу?
Он начал осторожно выбирать леску. Крепкий крючок, бронзированный, и
леса прочная. Пошло, пошло!
Он тянул, вглядываясь в глубину омута. Тяжелое, не селявка. Сандалет!
Крючок за ремешок зацепился. Но...
Сандалет был надет на ногу.
Завтрак - перловая каша, пара оладышков и кофе "по-привокзальному" - не
развеял утренней сонливости. Петров с сомнением посмотрел на мутную
жидкость и решил воздержаться. Не стоит портить день с утра.
Муха села на ложечку, запустила хоботок в кофе и, соглашаясь с
Петровым, по
