Щербаков Александр - Пах Антилопы
Александр Щербаков
Пах антилопы
повесть
Так-то я еще крепкий, только венцы нижние пора менять. Одна дама было
взялась, но ничего из этого не вышло.
- Нет, это не Сережа. У нас нет Сережи... Да, правильно. Тогда вам
нужен Саша. - Жена протянула мне трубку. - Какая-то идиотка, как будто меня
с мужчиной можно спутать!
- Сережа! Ой, опять я, Саша... У меня просто неправильно записано.
Меня зовут Эльвира Хмелевская. Мы тут задумали серию телевизионных передач,
так сказать, рекламного характера, и хотим предложить вам стать нашим
автором.
Плавательный пузырь, о наличии которого в моем организме я не
подозревал, наполнился воздухом и занял всю брюшную полость.
- Условия очень хорошие, очень... Практически голливудские. Но со
временем - катастрофа. Вы могли бы подъехать к нам в офис?
Звенящее "да", пройдя через частично парализованный речевой аппарат,
слетело с моих губ брачным призывом морской коровы.
- Или нет, давайте лучше домой, а то тут не дадут поговорить. Жду вас
к часу.
Пакостник, поставленный следить за нашими судьбами, удовлетворен но
потер руки. А чего, спрашивается, радовался? Ведь когда тебе дана жизнь
вечная, сколько ни проказничай, время все равно не скоротаешь.
Я же, смертный по отцу и по матери, маленький и смешной, поднял
счастливое лицо к потолку два семьдесят и вознес экуменическую хвалу сразу
всей мировой трансцендентности.
- Ты услышала меня, о краеугольнейшая! Теперь можно не думать о
заработке. Буду сидеть дома и писать.
"Вшивые рекламные ролики", - остудил меня внутренний голос,
замечательно ловко подделавшись под голос жены.
- А знаешь, какие за это платят деньги? Ты таких сроду не видывал.
- И ты не увидишь, - ласково сказала жена уже от себя лично.
Всю ночь в голове хрустели стодолларовые банкноты. Спать в таком шуме
невозможно. Однако ровно в час выбритый, что твой кремлевский курсант, я
нажал кнопку домофона в Эльвирином подъезде. Отвечать не спешили. Еще
попытка - неудачная. Жар-птица расправила крылья, намереваясь сменить
хозяина. Я даванул с такой силой, что кнопка с трудом выбралась на
поверхность.
- Что, трудно было ответить? - Эта реплика была направлена куда-то
внутрь квартиры.
- Да, слушаю. - Голос принадлежал Эльвире, но не той, вчерашней,
бегущей по волнам, а только что пережившей трагедию насильственного
прерывания сна.
- Добрый день, это щелкунов, - представился я с маленькой буквы.
- Сережа?! Я вас вчера весь вечер прождала. Хоть бы позвонили.
Губы, которые всю сознательную жизнь я безуспешно приучал к
дисциплине, запрыгали.
- Вы же сказали - к часу.
- Вот именно к часу, Сереженька. Но не сего дня, а минувшего. Мы,
дорогуша, работаем сколько дело требует. У нас час - это час, а тринадцать
часов - это тринадцать, привыкайте.
Я привык мгновенно. Назидательный тон, - о счастье! - мог означать
только одно: мое воспитание будет продолжено. С новым именем Сережа я стоял
на пороге другой, счастливой и обеспеченной жизни.
- Когда же мне теперь прийти?
Домофон вздохнул.
- Поднимайтесь, шестой этаж, квартира налево.
Лифт не почувствовал моего веса. Дверь распахнулась, словно для
объятия, хозяин тоже был рад ужасно.
- Эльвира, ты одета? - крикнул он в глубину квартиры и, не получив
ответа, весело, по-разбойничьи мне подмигнул. В его костюме усадебного
стиля преобладала крупной вязки шотландская шерсть. Мощный, на всю площадь
темени волосяной покров, плюс седина, плюс румянец соответствовали
американскому стандарту продолжительности жизни. Когда госуд
