Щербаков Владимир - Мы Играли Под Твоим Окном
Владимир Иванович ЩЕРБАКОВ
"МЫ ИГРАЛИ ПОД ТВОИМ ОКНОМ"
Ночью прошел дождь. Дорога, вымытая им до блеска, уже просохла.
Ветерок сбрасывал с деревьев крупные прохладные капли, а по обочинам
светились голубые лужи - свидетели первого весеннего ливня.
Сергей шел быстро, и его глаза сами собой прикрывались от солнца и
встречного ветра, листья и цветы одуванчиков сливались в радужные пятна, а
облака нависали над домами, как клубы белого дыма. Он остановился только
один раз, да и то на минуту, чтобы выпить лимонаду из бутылки, которая
перекатывалась в чемоданчике. После этого там оказался один прибор для
бритья, завернутый в мягкое полотенце. Через час он должен подойти к
своему дому, но ему казалось, что это неправда, сон, что уже приходилось и
раньше много раз видеть эту бесконечную ленту дороги, шагать домой по
асфальту, по травяным дорожкам. Он стал перебирать подробности
возвращения, но они терялись в памяти, словно все окутывалось туманом - и
голоса, и лица.
Полчаса, не меньше, приходил он в себя в зале для прибывающих, и
единственное лицо, которое ему запомнилось, было лицо девушки, сидевшей за
столиком напротив. Очевидно, она кого-то встречала.
Сейчас ему пришло в голову, что у нее как будто знакомое лицо, он
даже попытался вспомнить, где мог видеть его, да вдруг рассмеялся. Когда
он улетел, ее, может быть, и на свете не было. "Типичное лицо, - подумал
он, - хорошее лицо, можно позавидовать тому, кого она ждет". Самое
интересное, что и девушка смотрела на него и удивленно и вопросительно,
словно вспоминая что-то. Но он не обманывался относительно своей внешности
- если кто-то и знал его раньше, то вряд ли узнает теперь. От прежнего
Сергея в нем осталось очень мало. Скоро ему шестьдесят. Через три месяца.
Теперь его вполне могут не допустить к полетам. Сошлются на какой-нибудь
пункт положения... Он будет просить, он может даже ходить на голове, а в
ответ лишь разведут руками: "Рады бы, да не имеем права".
Ему казалось, что стоит отдохнуть, выспаться, побриться не спеша - и
он станет прежним, сорокалетним, с виду молодым, но достаточно опытным.
Увы, только казалось. Но захочется ли ему самому лететь снова? Он хорошо
знает, что такое полеты: дни и ночи, целые годы, а потом отнюдь не встреча
с чудесами, не райские кущи, не земля обетованная... Лишь увидишь, как
вырастет далекая звезда, станет похожей на Солнце, услышишь, как защелкают
затворы фотокамер, включатся приборы, датчики, замигают огоньки на панелях
дальномеров, - будь внимателен, не зевай, скоро назад. Так было дважды. В
этот раз его притянуло к звезде, и он едва выбрался. Официально это
называется исследованием околозвездного пространства.
Сергей чуть было не угодил в воду: прыгнул, но едва дотянул до края
лужицы, она была довольно широкой, с дном, исчерченным велосипедными
шинами. Пахло сырой травой, клевером, асфальт еще не нагрелся
по-настоящему. Из желтых одуванчиков вылетали шмели и гудели над
пешеходной дорожкой. Дома зеркалами-окнами ловили и асфальт, и траву, и
цветы, и облака. И поэтому окна становились то голубыми, то белыми, то
синими, то зелеными. Длинным рядом цветных шахматных клеток шагали они
вперед вместе с Сергеем, а возле домов прыгали, бегали, кричали дети.
Ему пришлось успокаивать пятилетнего мальчугана, гнавшегося за
девочкой, которая отняла у него жука. Сергей остановил его, но это было
каплей, переполнившей чашу: мальчуган залился слезами.
- Мертвый жук... мой жук, - повторял он всхлипывая.
Майского жука
