Щербинин Дмитрий - Заре Навстречу
ДМИТРИЙ ЩЕРБИНИН
ЗАРЕ НАВСТРЕЧУ!
Часть первая
ОТ АВТОРА:
В этом романе я хотел бы рассказать о последних месяцах героической жизни комиссара "Молодой Гвардии" Виктора Третьякевича.
Ведь именно Виктор Третьякевич, а не Олег Кошевой являлся комиссаром Краснодонской "Молодой Гвардии". Об этом вспоминали оставшиеся в живых Молодогвардейцы: Георгий Арутюнянц, Анатолий Лопухов, Радий Юркин и член штаба "Молодой Гвардии" Василий Левашов.
Судьба Виктора трагична. Он не только принял мученическую смерть у шурфа шахты N5, но и был оклеветан - назван предателем. А в романе Фадеева "Молодая Гвардия" его имени вовсе нет!
Зато появляется вымышленная фигура предателя Евгения Стаховича, в котором многие увидели именно Виктора Третьякевича.
Но Виктор не был предателем. Именно он руководил "Молодой Гвардией", и у него дома собирался штаб организации, у него осуществлялся приём новых борцов. Он выдержал тяжелейшие истязания в застенках гестапо, и до последнего вздоха остался верен Родине.
Впрочем, я должен отметить, что мой роман - это всё-таки художественное произведение. Т.е. многие композиционные детали, как то: описания природы или диалоги созданы моим воображением. Но всё же, в основе всего этого - реальные события, запечатлённые в архивных документах.
Надеюсь, своим трудом я хоть сколько то поспособствую восстановлению славного имени Виктора Третьякевича в людских сердцах. Это часть нашей Истории, часть великого духовного наследия.
Глава 1
"Паньковский лес"
До Паньковского леса оставалось ещё двести, а, может и триста метров. Знойное южное солнце сильно палило, и раскалённый воздух подрагивал; сглаживая истинное расстояние.
И всё же в окружающей природе царили тишь да благодать: налившиеся за лето солнечной мощью травы и цветы источали приятное благоухание, а у горизонта примостились нежные и величественные, словно бы сошедшие с полотен мастеров Возрождения облачка.
Но совсем не так было у людей. Люди воевали. Шёл август 1942 года.
И здесь, на юге Украины, неподалёку от реки Донца группа партизан наткнулась на большой разъезд полицаев.
Партизаны залегли среди стройных, выросших среди поля берёзок; а полицаи - постреливали из оврага.
Один партизан немного привстал, и тут же вражья пуля шарахнула - впилась в берёзовый ствол совсем рядом от его лица. Партизан повалился обратно в траву, обтёр выступивший на лбу темноватый пот и прошипел:
-- А-а, черти - метко бьют...
Другой партизан неотрывно смотрел на стену Паньковского леса. О - эта живая стена, она бы их приютила, украла бы от ворогов, как было уже неоднократно.
Это был совсем молодой партизан: юноша с открытым, волевым лицом. Все его черты выражали внутреннюю огромную энергию, и желание сражаться до конца.
Даже и сейчас, в этих экстремальных условиях, он умудрялся оставаться аккуратным: одежда практически не была измята; под серым пиджаком белела чистая рубашка. Его густые, русые волосы были тщательно зачёсаны пробором направо.
Вот юноша отвернулся от леса, и несколькими ловкими, быстрыми движениями подполз к пожилому, широкоплечему мужчине, который залёг среди берёзок, и изредка (патроны надо было экономить), стрелял из автомата в сторону оврага.
Юноша произнёс тем приятным тоном, в которой интеллигентная глубина гармонично сочеталась с безудержным напором молодой жизни:
-- Товарищ Яковенко, разрешите обратится...
Мужчина, не оборачиваясь, ответил:
-- Да, Витя, разрешаю...
-- Я думаю, до леса на
