Щупов Андрей - Похитители
АНДРЕЙ ЩУПОВ
ПОХИТИТЕЛИ
Притулив папку с бумагами на белых коленках, я терпеливо выводил
чернилами строку за строкой. Занятие - более, чем странное, но так уж оно
получилось, что, будучи детективом, я - смерть, как хотел писать.
Разумеется о себе, о своих подвигах, о своих многочисленных женщинах. Я
читал, как пишут об этом другие сочинители, и некоторым из них смертельно
завидовал. Они, конечно, врали, но от этого самого вранья почему-то не
хотелось отрываться. Увы, работа детектива - преимущественно монотонна и
неинтересна - и тем сильнее мне мечталось сочинить что-нибудь эдакое,
может, даже для себя самого, чтобы хоть на кроху проникнуться к профессии
сыскаря должным уважением.
"Я был голубоглазый блондин роста весьма немалого, а именно - шести
футов и..." - На минуту я задумался, решая, какой рост по нынешним
критериям - весьма немалый и вместе с тем - устрашающий и привлекательный.
Ни к чему так и не придя, вывел наугад: " - ...и пяти дюймов. Стальные
бицепсы украшали мой бюст, а поджарый живот в довершении с ухмылкой
полярного волка, приводили в трепет любого жаждущего взглянувшего на них
средь бела дня и ночи. И это было правильно. Потому что я защищал закон, а
они - то есть, ко-кто из них - нет. И даже в свободное от работы время я
продолжал работать - покуривая дорогие сигары и заходя во все окрестные
бары, где танцуя с тамошними цыпочками и курочками, я узнавал все, что мне
было нужно о местных разбойных главарях. Это было не так уж и сложно.
Следовало лишь вовремя подливать в их бокалы двойную порцию виски. В
перерывах между танцами я сидел в роскошных креслах и, забросив левую ногу
на правую, процеживал меж зубов двойной портвейн и, ухмыляясь, наблюдал за
готовящимися справа и слева кознями против честных граждан. Если портвейна
мне не хотелось, то, лениво поднявшись, я затевал драку с мрачноватыми
личностями, спрашивающими у меня закурить или нагловато усмехающимися за
моим затылком. При этом я никогда не начинал первым. Они сами ко мне лезли
и приставали, а я, вежливо отслоняясь, пытался до последнего избежать
грязного побоища. Но как правило ничего из моих благих пожеланий не
выходило. Они, как мед, на меня липли и, ухмыляясь, с обломками киев
заходили справа и слева. И тогда с легкой ухмылкой на тонких
аристократических и не лишенных изящества губах я, как коршун бросался на
обидчиков. Безукоризненное владение приемами карате, джиу-джитсу и
славянской борьбы позволяло мне выходить победителем из любой потасовки.
Правда, когда против меня выступало сразу человек этак..." - Я снова
задумался, выбирая между желанием поскромничать и приукрасить, и в конце
концов избрал среднюю арифметическую величину, вписав в рукопись "дюжину",
что звучало и весомо, и литературно.- "..когда же против меня выступало
человек этак с дюжину, приходилось слегка туговато. И тогда я небрежным
жестом фокусника выхватывал свой семизарядный, в мгновение ока укладывая
нападающих одного за другим..."
Опять получалась несостыковка. Семь зарядов и дюжина злодеев... Я
крякнул, грызя перо. Но с другой стороны - я ведь мог успеть перезарядить
револьвер! Другой вопрос - надо ли это специально оговаривать?
Покусывая губу, я отложил папку с исписанными листами и задумчиво
похлопал себя по поджарому животу. Грудь у меня, тоже была поджарая, а
бицепсы... Я с глубочайшим вниманием оглядел свои руки и исторг
непередаваемый вздох. Бицепсы тоже, наверное, были поджарыми, хотя
анатомически вполне просматривались. Впр
