Эльчин - Мотоцикл За Пять Копеек
Эльчин
МОТОЦИКЛ ЗА ПЯТЬ КОПЕЕК
Перевод на русский - И. Золотусского
- Пап, а горы курят?
- Нет, курят только люди.
- Неправда! И обезьяны курят, я сам видел по телевизору.
- Ну, если ты видел... Обезьяна сами курить не может, ее кто-нибудь
научил.
- Кто?
- Человек.
- А кто научил курить горы?
- Что ты мелешь? Где ты видел, чтобы горы курили?
- А вон! - И Толик протянул руку, показывая на Кавказский хребет.
Действительно, горы курили. Они славно так попыхивали облачками, пуская их
кольцами в небо.
- Видишь, папа?
"Теперь он будет твердить, что горы курят, и от него не отделаешься", -
подумал я.
- Пап, ты видишь?
"Теперь он стал называть меня папой. Раньше называл "ата"1. Я его тоже
недавно переделал в Толика. Настоящее имя его Тебриз. Впрочем, не все ли равно
- Тебриз или Толик? Что меняется от того, что человеку дают другое имя?"
Я тут же поймал себя на том, что философствую. Что ж, это от безделья.
Толик развлекается, а я скучаю. А когда скучно, начинаешь философствовать.
- ...Пап, ты видишь?
"Вот пристал! Если я сейчас скажу "вижу", он не отстанет. Он спросит, а
как горы научились курить, где у них рот и какие они курят сигареты".
- Давай покатаемся на лодке, - сказал я ему. - Сегодня тихая погода. Мы
возьмем лодку и погребом вволю.
- Давай! Давай! - закричал Толик. Он сразу забыл про горы.
Озеро было близко, в двух шагах. Мы уже подходили к нему, как Толик вдруг
остановился.
- Пап!
- Что?
- А мама говорила, что на озеро ходить нельзя. "Ну вот, Сурея уехала, а
запреты ее остались. И сама она смотрит на меня глазами Толика, так похожими
на глаза ее матери Мушкиназ-ханум. Смотрит и ждет ответа".
- Мы маме не скажем. Она не узнает.
"Конечно, она узнает, Толик проговорится. И тогда посыплются упреки: ты
подрываешь мой авторитет, ты плохо воспитываешь ребенка. Ты учишь его лгать".
В заключение Сурея скажет: "И все это потому, что ты циник".
"Боже, это я-то циник! Дорогой товарищ Сабир Меликов! Дорогой кандидат
искусствоведения! Отныне тебе придется подписывать свои статьи новым именем -
С. Циник.
Надо бы сказать об этом Сурее. Но вряд ли это покажется ей остроумным.
Поэтому я лучше промолчу, когда она приедет".
На берегу озера стоял киоск проката. Я оставил там свои часы и получил
взамен два весла.
Я посадил Толика, сел сам и оттолкнул лодку от причала. Она тихо
заскользила по гладкой воде. Как давно я не греб! Мы уже неделю живем в
Кисловодске, а я еще не брал в руки весел.
Когда-то, когда мы приезжали сюда с отцом, я греб каждый день. Я не
вылезал из лодки. Толика еще не было на свете, и я увлекался культуризмом, но
из этого ничего не вышло. Неужели было время, когда Толика не было? А настанет
время, когда меня не будет, а потом не станет и Толика...
Я даже присвистнул от неожиданности этой мысли.
- Папа, ты забыл, что мама говорила: не свисти!
- Да... помню, Толик.
- А почему ты свистишь?
- Пардон, больше не буду.
Я сказал это и стал ждать, что Толик спросит, что такое "пардон". Но он не
спросил. Наверное, я объяснял ему это когда-нибудь.
- Пап, а это что?
Толик показывал на стоящие на берегу деревянные зонты-грибки. "Если я ему
сейчас скажу, что люди боятся солнца и прячутся под грибками, он спросит, а
почему они боятся. А если отвечу, что солнце жжет, последует вопрос, почему
жжет и т. д.".
- Толик, ты хочешь купаться?
Глаза его загорелись, но тут же погасли. Он вспомнил: мама сказала
"нельзя".
Мы познакомились с Суреей в Кисловодске. Она жила с родителями в
автопа
