Эльдарова Татьяна - Свояченица
Татьяна ЭЛЬДАРОВА
СВОЯЧЕНИЦА
"Нечего и говорить о
том, как оскорбляет
глаза роман, написанный
небрежно, с ошибками...
Становится жаль его автора."
Сэй-Сёнагон "Записки у изголовья" X век.
Часть перваяая
"В женских покоях нынче ночью побывал кто-то чужой."
Сэй-Сёнагон "Записки у изголовья"
Женщина увидела кровь, которая выползала из под угрюмо и безучастно
глядевшего на неё верзилы. Пятно разрасталось, словно улитка ощупывая на
полу препятствия, уже отразилось в зеркале, наклонно висевшем на стене, и
она поняла, что кошмар возвращается...
Несмотря на всю грязь, боль, дурман, окружавшие её в тюрьме и
больнице, она почти никогда не теряла там присутствия духа. Но там - в
тюрьме - благодаря мучениям, которые она испытывала физически, сознание
почти выкинуло из памяти картинку, до ужаса похожую на эту.
...Она тогда тоже смотрела, как медленно выливалась кровь из раны,
только пять лет назад все произошло почти бесшумно: орудием убийства был её
собственный кухонный нож, рана была не в животе мужчины, а на шее, и
мужчиной был не чужой громила с пистолетом, а её собственный муж...
Но тогда она ничего не сумела предпринять. Да и сейчас она лишь
бестолково заметалась, выскочила на кухню, схватила посудное полотенце,
снова вбежала в комнату и стала вытирать пятно на полу. Поймав на себе
невидящий, но все ещё угрожающий взгляд мертвеца, она вздрогнула от
ненависти и отвращения, схватила его за шиворот и, воя в голос, принялась
трясти. Под ним открылся залитый кровью пистолет, который незнакомец все
ещё держал в руке.
Она резко замолчала, испуганно прищурив глаза, попыталась выдернуть
его из скрюченных пальцев, но мертвец крепко сжимал ещё теплый металл.
Тогда она, стиснув зубы, отжала палец за пальцем, и завладела-таки оружием.
Потом заставила себя обшарить карманы убитого и в заднем левом обнаружила
коробку с металлическими конусообразными цилиндриками (до этого ей ни разу
в жизни близко не приходилось видеть патронов). Внутренний карман джинсовки
преподнес неожиданный сюрприз: толстенный кожаный бумажник. Она не успела
заглянуть в него.
За дверью на лестнице послышался стук открывающегося лифта, затем
мужской голос что-то неразборчиво произнес. Медлить было нельзя: кто знает,
через сколько времени здесь появятся блюстители закона - выстрел мог
слышать кто угодно.
Бросив труп ничком, она рывком открыла гардероб, сдернула с верхней
полки спортивную сумку, кинула туда спортивный костюм мужа, его же теплый
свитер, пару футболок и на секунду задумалась что бы ещё взять. Любимые
вещи ей не лезли, она убедилась в этом, когда хватала все подряд, ещё до
прихода верзилы: в тюрьме здорово располнела (скорее, распухла) на казенных
хлебе и воде. Бросила в сумку пистолет, коробку с патронами и бумажник. Еще
раз обвела комнату глазами, избегая смотреть в сторону поверженного
громилы. Надо было уходить, исчезать, скрываться...
Подошла ко входной двери, натолкнулась взглядом на пустой целлофановый
пакет с драными ручками. В нём были лишь две справки: об освобождении и о
здоровье.
Она собралась выйти, но остановило в заключении обострившееся до
кошачьего чувство самосохранения.
После насторожившего и заставившего её двигаться быстрее шума лифта и
звука тихих голосов - она ведь так и не слышала, чтобы хлопнула
какая-нибудь соседская дверь! Куда же делись те, кто приехал на этаж?..
Приникла ухом к золотистой дерматиновой обивке и услышала, как за ней
что-то звякнуло, словно кто-то подбирал нужный ключ из связ
