Ягупова Светлана - Берегиня
Светлана Ягупова
Берегиня
В каждом из нас запечатлены незримые глазу и потому таинственные
события. Вот я смотрю в зеркало, желая представить себя со стороны, и
думаю: что может разглядеть во мне посторонний? Он увидит мужчину тридцати
пяти лет, среднего роста, спортивно подтянутого, со щеголеватой полоской
усов. Легкомысленные джинсы вряд ли выдадут во мне врача, зато кольцо на
правой руке подскажет, что рядом со мной нет вакантного места. Разумеется,
не стоит труда предположить, что за спиной у меня школа, армия, институт.
Какой-нибудь физиономист, возможно, по линиям лица разгадает пару черт
моего характера. Вот, пожалуй, и все.
У моих родственников и друзей больше информации обо мне, но и они не
знают, что событие в июне позапрошлого года перевернуло жизнь, изменив мое
летосчисление. То есть о самом событии им известно, однако вряд ли они
догадываются, что я теперь четко разделяю прожитое до того памятного дня и
после.
Наши предки вели счет времени, скажем, с того дня, как был убит матерый
медведище или молния расколола вековой дуб. Мы же обычно не связываем
прошлое с природой. Когда не помним точной даты, говорим: это было до
войны или после, до того, как заводом стал руководить товарищ Иванов или
после того, как закончен институт, до женитьбы или после развода. То есть
все вертится в сфере человеческих отношений. Правда, еще отнюдь не исчезли
стихийные бедствия, стойко отлагающиеся в памяти, но в спокойной,
повседневной жизни больших городов редко кому придет в голову заносить в
свой личный календарь ураганный ветер, приторможенный высотными зданиями,
открывать новую эру в тот миг, когда в загородном пруду затрепещет на
крючке крупная рыбина или на прогулке в лесу обнаружит себя ядреный белый
гриб величиной с хорошую сковородку.
Я не принадлежу к той категории людей, которым бывает настолько скучно
и тягостно без очевидного-невероятного, что если оно не случается, то его
придумывают. Тем не менее, именно мне, а не моему другу Саше Дроботову,
вечно жаждущему необычного, выпало то, что, быть может, выпадает одному
человеку на несколько миллионов - встреча с чудом.
Я рос нормальным ребенком, любящим сказки и загадочные истории, но
жизнь очень скоро выбила из моей головы веру в нечто замечательное,
наполнив ее вполне определенными, без всяких тайн и секретов фактами.
Однако я не назвал бы себя таким уж трезвым реалистом, с пеной у рта
отвергающим гипотезу звездного происхождения человечества, возможность
контакта с иными цивилизациями, федоровское учение о бессмертии,
разумность шаровой молнии, существование снежного человека, лохнесского
чудовища и прочие сумасшедшие идеи, гипотезы, таинственные случаи. Я не
верил в них, но и не зачеркивал лишь потому, что этого быть не может.
Когда Дроботов забегает ко мне на часок и с жаром экзальтированной дамы
пересказывает очередную сенсационную информацию или статью из
научно-популярного журнала, я с вежливым интересом выслушиваю его и тут же
переключаюсь на житейские дела-заботы - такая уж у меня неромантическая
натура. Друг мой при этом злится, обзывает меня скучной крысой,
заземленной душонкой, и я не обижаюсь на него, соглашаюсь. Что ж, не всем
дано летать, мне хватает повседневных забот и некогда думать о чем-то
эфемерном, существующем, скорей всего, лишь в воображении мечтателей.
Но с некоторых пор все изменилось - и во мне, и для меня. Будто кто-то
хорошенько встряхнул за шиворот, а затем протер припорошенные пылью окна
моей души, и чис
