Яковлев Юрий - Урс И Кэт
Юрий Яковлевич Яковлев
УРС И КЭТ
ЧЕТВЕРОНОГИЕ ДРУЗЬЯ
Я что-то не слышал ни об одном мальчишке, который мог бы пробраться на
дровяной склад и подойти к Урсу. Но я знаю девчонку, Кэт, - она может.
Ребята говорят, что Кэт знает какое-то словечко. Но это ерунда.
Я ее спрашивал. Она сморщила нос. Она всегда морщит нос, когда врут.
Урс огромный. У него шерсть свалялась сосульками. Со лба сосульки
спадают на глаза. Наверное, плохо видно, когда перед глазами всегда
болтаются сосульки. Но Кэт считает, что так надо - от мух. Кэт все знает
про собак и про других животных.
Ребята говорят, что она выросла в лесу, как Маугли, и ее вскормила
волчица. Она молчит. Не говорит ни да, ни нет. Она живет с тетей, а про
мать никто ничего не знает. И про отца тоже. Может быть, тетя отняла ее у
волчицы?
Урс пострашнее любого волка. У него холодные глаза и влажные клыки
величиной с палец. Он с одного жулика сорвал штаны и покусал его будь
здоров. Страшно злобный пес. Но Кэт говорит, что он добряк.
Я говорю: какой же он добряк, если кого хочешь разорвет на части, а она
говорит: его озлобили люди - есть люди, которые злоблт.
- А есть, которые задабривают?
Кэт почесала одной ногой другую и сказала:
- Не знаю. Может быть, есть.
- А ты, Кэт, можешь задобрить?
Кэт замотала головой.
- Я могу подружиться. Но он все равно будет злой к другим.
- А как злобили Урса?
- Не знаю... Может быть, голодом.
Я смекнул, что Кэт потихоньку подкармливала Урса и он из благодарности
разрешил ей приблизиться к себе. Но все оказалось иначе. Урса кормили как
полагается.
Мы с Кэт знакомы со второго класса. Ее посадили рядом со мной.
Я спросил:
- Ты как читаешь: губами или пальцем?
- Пальцем, - призналась Кэт.
- Ты сожми пальцы в кулак, - посоветовал я.
- А ты закуси губу, - посоветовала Кэт.
Теперь-то мы читаем как взрослые - глазами.
У Кэт не было своей собаки и не было надежды на собаку - она стала
присматриваться к Урсу. Расхаживала у дровяного склада и все посматривала
на Урса. А он не обращал на нее внимания. Тогда Кэт подошла к рыжей
проволоке и дернула так, что раздался звон.
В два прыжка Урс очутился рядом. Глаза блестели из-за шерстяных
сосулек, и желтоватые клыки грозно обнажились. Он хрипло зарычал, но Кэт
стояла на месте: валенки широкие, ноги-пестики, чулки с заштопанными
коленками. Урс отрывисто залаял и бросился на проволоку, которая
прогнулась и зазвенела. В своей злобе он не почувствовал шипов. Кэт
приблизила к нему посиневшее лицо и заговорила.
Оказывается, собаку мало кормить. Необходимо, чтобы с ней
разговаривали. С Урсом никто не разговаривал. Представьте себе, что мимо
вас идет множество людей и никто вас не замечает, никто с вами не
разговаривает. Это потяжелее голода. Честное слово.
Кэт заговорила с Урсом. Он рычал, рвал проволоку, а она уговаривала
его, называла ласковыми именами, словно перед ней был беспомощный щенок -
большепалый, с шелковистой шерстью, еще не научившийся лаять. На языке
зеленая травинка...
Урс, конечно, не понимал, о чем говорит Кэт, - собака, с которой никто
никогда не разговоривал, не понимает слов. Но он чувствовал в голосе
длинноногой девчонки то, чего ему недоставало. Он понимал не слова, а
голос. Голос у Кэт как у мальчишки: густой, хриплый.
Но ее голос понравился Урсу, пришелся ему по душе. Он даже наклонил
голову набок - это первый признак, что собака слушает, участвует в
разговоре.
Когда склад был открыт, Урса сажали на цепь. Но после закрытия он
становился полным хозяином
